Сайт про МГУИЁ

[Ёж]

Полдня из жизни

I

- Студенческий!
Да – пролетело у меня в голове – этим ребятам надо показывать свой билет круглый год, в отличие от преподавателей, просящих делать это только во время сессии.
К сожалению, моим глубоким размышлением не суждено было развиться, так как их прервал вновь издавшийся человекоподобный рев: “ Я сказал – студенческий!”
На это я мог ответить лишь одно: «я забыл его дома, но у меня с собой зачетка. Вот». Развернул заранее приготовленную зачетную книжку на том месте, где были моя фамилия и приклеенное черно-белое фото.
Уже ожидая положительного эффекта, я инстинктивно начал двигаться по направлению к гардеробу, однако все оказалось не так-то просто. Передо мной за какую-то долю секунды выросла громадная фигура в черном костюме, при галстуке и в белой рубашке, возможно не первой свежести. Судя по всему это был напарник того человека, который так настойчиво требовал студенческий.
Но все тот же знакомый голос снова не дал мне забыться в пучине собственных мыслей и догадок.
- Молодой человек, мне не нужна ваша зачетка, мне нужен студенческий! Или звоните в свой деканат, пусть за вами спуститься кто-нибудь оттуда. И отойдите с прохода – мешаете другим войти.
Ага, как же спустятся за мной. Как услышат фамилию того, за кем надо спускаться, в жизни не пойдут, - мрачно подумал я, но спорить не стал. Уж больно убедительна была надпись на бейджике у главного непускалы – Аслан.
Итого, через полчаса после моего звонка в деканат “Экономики и управления” в холл спустился, как всегда, бодрый и свежий зам. декана Качков Иван Викторович.
Надо сказать, многие просто обожали этого человека и, думаю, было за что. Добрый, отзывчивый, способный выслушать, он всегда стремился помочь каждому студенту, даже если тот находился на грани изгнания из университета.
Вот и сейчас я мог полагаться только на него.
И, как ожидалось, Иван Викторович не подвел. Достаточно было всего пару-тройки слов с его стороны, чтобы меня пропустили.
Едва я пересек заветную границу, как Качков тут же изъявил желание проводить меня до окна раздевалки. Естественно, не обошлось без поучительного монолога. Мол, видишь у нас здесь все серьезно, все строго, прямо как в Советском Союзе – с билетом ты – человек, а без него – тварь дрожащая.
Не знаю сколько бы еще это продлилось, но, к счастью, Иван Викторович заметил какого-то знакомого преподавателя и, быстро распрощавшись со мной, поспешил присоединиться к своему новому потенциальному слушателю.
Освободившись от высокопоставленного собеседника и проводив его взглядом, я встал в очередь, чтобы повесить куртку.
Наконец-то, наконец-то, мне удалось пройти в свой замечательный и ненаглядный альма-матер! Стоило только окинуть взглядом холл, чтобы понять – все здесь как всегда: одна толпа студентов сдавала вещи в гардероб; другая – забирала; третья – стояла в канцтоварную палатку, образовав очередь, создавшуюся из-за очередного умника, решившего отксерить все лекции, начиная с вышки и заканчивая сопроматом; скамейки возле окна были, по обыкновению, заняты, в основном, девушками, ждавшими своих подружек, для того чтобы вместе пойти до Курской; какой-то парень пытался положить на счет 25 рублей и, недоумевая почему этот автомат не принимает мелочь, бросил эту затею. Вообщем, очередной день учебного процесса был в самом разгаре.
А, между тем, висевшее перед входом в старый-новый корпус университета (так частенько преподаватели называли корпус А) электронное табло, служившее часами, уже показывало 10:05. Это означало то, что через пять минут начнется принятие зачета по химии, а принимать будет никто иной, как заведующий кафедрой химии Второв Серафим Владиславович.

II

Нет, ну это же надо было разместить одну из самых посещаемых кафедр нашего университета на 7-ом этаже! Да еще в корпусе Б, где лифты работают не часто, мягко говоря.
Зачем? Ради чего? Чтобы окончательно довести до изнеможения и без того изнуренных студентов? А, может быть, чтобы обезопасить первые этажи, служившие основанием здания, от возможного взрыва, вследствие неудачного эксперимента?
Как бы то ни было на самом деле, мне все же удалось добраться до планируемого места. Узкий и длинный коридор химии, привычно, был полон людьми, жаждущими поскорее распрощаться с этим интереснейшим предметом, оставившим за бортом университета не один десяток студентов.
Основная масса вела себя спокойно, и стоя с высоко поднятой головой, ждала своей участи. Остальные же: кто лихорадочно повторял лекции; кто штудировал учебник; некоторые, не выдержав напряжения, поспешили удалиться до следующего раза, и лишь маленькая компания друзей-одногруппников без запинки и подсказок громко произносила главный закон химии: Химия, химия вся ………………!
Просочившись сквозь весь этот сумасброд, я оказался перед дверью с табличкой, золотистыми буквами на которой красовалась надпись – Заведующий кафедрой химии,
Доктор химических наук, профессор Второв Серафим Владиславович.
Сомнений быть не могло. Вот здесь и обитает главный последователь Д.И. Менделеева.
Как ни странно, других желающих попасть в этот кабинет не обнаружилось, а посему, собравшись, я легонько постучал и попробовал зайти. Дверь была заперта. Зная о странном свойстве некоторых преподавателей закрываться изнутри, мной была предпринята еще одна попытка постучаться, на этот раз сильнее. Тишина.
Ну, нет, так нет, приду в следующий раз, да и подготовлюсь получше, – решил я и начал было уходить, но в этот момент раздался звук, заставивший меня застыть и от которого мурашки пробежали по коже. Это был звук отпирающейся двери.
Серафим Владиславович вел у нашей группы семинары, ввиду которых запомнился преподавателем с весьма своеобразным характером и со специфической манерой общения со студентами.
Вид у него всегда был очень грозный, суровый. А особый колорит его внешности придавали очки с затемненными стеклами. За ними почти не было видно глаз.
Именно они-то и смотрели на меня сквозь мрачную пелену линз, после того как дверь кабинета 717 открылась.
- З-з-заходи, – произнес зав. кафедрой химии. Такого голоса нельзя было ослушаться и мне пришлось повиноваться.
В кабинете было довольно тепло, по крайней мере, намного теплее, чем во всем остальном здании университета, а ведь за окном шел, как-никак, декабрь.
Толком не успев, как следует осмотреться в кабинете мне без каких-либо предисловий был задан четкий и конкретный вопрос: «Г-группа?»
Я ответил. Секунд через 15-20 Серафим Владиславович нашел среди многочисленных стопок бумаг журнал с нужным сочетанием буквы и двух цифр, открыл его и, естественно, спросил меня: « Ф-фамилия?»
Я сказал, что седьмой по списку.
- Ага, вижу, – пробурчал Второв.
Создалось такое впечатление, будто его мысли находились далеко от принятия зачета. Об этом свидетельствовало угрюмое выражение его лица и, в некоторой степени, пространные, притупленные движения.

И как бы в подтверждение ко всему этому Второв сказал: « Тут с-с-срочное дело появилось, так, что давай п-п-по-быстрому. Там еще есть кто-то ко мне? Нет? Хорошо. З-з-значит, сейчас я задам тебе 3 вопроса. Отвечаешь – м-молодец! Не отвечаешь – до свидание, до с-следующего раза. П-понял?»
Я, конечно, кивнул. Да и что тут непонятного? После трех вопросов просто будет до свидание и отправлюсь вновь готовиться, теперь уже основательно.
- Итак, й-й-если готов, вот тебе вопрос из т-термохимии – моей любимой темы: Ч-то такое стандартная т-т-теплота образования сложного вещества?
Термохимия – один из немногих разделов химии, более или менее знакомых каждому человеку еще со школьных времен, и поэтому мне не составило особого труда ответить.
- Так, а как звучит закон Г-г-гесса?
И это я сказал, да еще к тому же присовокупил к ответу два следствия из этого закона.
- Если ты так х-х-хорошо знаешь термохимию, реши-ка тогда к-к-крохотную задачу. Пиши. При образовании 1,8 граммов воды из г-газообразных водорода и кислорода выделилось 28,6 кило Джоулей тепла. Вычислить э-э-энтальпию образования Н2О.
Вот повезло! Аналогичная задача как раз рассматривается в нашей университетской методичке по химии. По совместительству, эта задача была единственной, которую я помнил.
- Вроде решено п-п-правильно. И напоследок скажи мне, что такое эк-к-к-квивалент?
На семинарах Серафим Владиславович неоднократно рассказывал об эквиваленте и часто повторял, что это понятие является одним из основных в химии. А еще он говорил, что, если кто будет сдавать ему зачет, без знания эквивалента - лучше не приходить.
Поэтому довольно громко, и растягивая слова я произнес, что эквивалентом вещества называется такое его количество, которое соединяется, вытесняет или замещает 1 моль атомов водорода.
Выслушав все это зав. кафедрой тяжело вздохнул, медленно взял ручку и расписался в своем журнале напротив моей фамилии. Судя по всему, зачет был сдан.
Осведомившись, для верности, насчет сдачи и получив утвердительный ответ, я простился и, выйдя из кабинета, направился к подоконнику, чтобы сесть и хотя бы немного перевести дух.
Сказать, что мне сейчас повезло, ничего не сказать. Люди, сдавшие Второву зачет, рассказывали, что сдали его только со второго, если везло, а то и с третьего раза, поэтому можно было особо не надеяться, идя, впервые туда.
Впрочем, сегодня их слова были полностью опровергнуты. Или, возможно, зав. кафедрой на самом деле был сильно занят и не хотел со мной долго возиться. А, может, не так страшен черт, как его малюют?!
Тем не менее, расслабляться не надо, ведь впереди была еще защита лабораторных работ по физике.
Но сначала надо было сходить в буфет и перекусить. Все-таки на сытый желудок соображается немного получше, чем на голодный.

III

Буфет, или как его еще кличут – кафе, расположился на третьем этаже Л-корпуса рядом с профкомом. Ранее закусочные были либо на первом этаже около главного входа либо на первом этаже все того же корпуса Л, однако в совокупности занимали гораздо меньшую территорию чем сейчас, а нынешнее место буфета в то время было отдано курильщикам. Но справедливость восторжествовала, особенно для работников профкома, которые до этого невольно находились в положении “пассивных” курильщиков, и теперь курительная комната – в подвале, а буфет – это порядка 70 квадратных метров, около 15 столов и 2 места сбыта продукции. Только одно осталось неизменным – продавщица одной из палаток тетя Варя.
Хотите разменять деньги, справиться насчет свежести еды или вдруг не хватает одного-двух рублей на трапезу – не беда, тетя Варя всегда всем идет навстречу. Но не дай вам Бог, сидеть за столом и не есть, а, к примеру, делать начертательную геометрию или переписывать лекции, и, если она это увидит, то ее гнев будет страшен, а ор будет слышен во всем учебном заведении.
Как раз одна из таких “зачисток” и происходила именно тогда, когда я направлялся перекусить. Уже в коридоре можно было услышать настойчивые фразы тети Вари, просящие освободить столы для других посетителей.
Воспользовавшись представившимся случаем, я вошел в буфет и занял один из освободившихся столиков. Затем, оставив сумку на стуле, чтобы никто не занял мое место, я подошел к палатке. Там уже остывшая от дежурной баталии тетя Варя ждала очередного клиента. Поздоровавшись, я начал искать, что бы купить, и в конечном итоге мой выбор пал на всеми любимую сосиску в тесте. Их и так оставалось не много, а к 11 утра об этом лакомстве можно и вовсе забыть.
Кстати о времени - физика неумолимо приближалась. Поэтому, наскоро съев а ля хот-дог и запив это чаем, я торопливо удалился из кафе, и теперь мой путь лежал в Б-корпус на 3-ий этаж.
По дороге туда мимо меня быстрой походкой шел Бананов Анатолий Дмитриевич. Меньше месяца оставалось до выбора нового ректора университета и ни у кого не возникало сомнений, что им станет именно этот человек. Анатолий Дмитриевич должен был сменить еще действующего ректора Майорова Бориса Михайловича, занимающего этот пост с 1990 года.
Я естественно поприветствовал будущего главу нашего вуза. Тот лишь нервно кивнул головой в ответ и, ускорив шаг, скрылся за поворотом.
А, тем временем, за другим поворотом уже возможно было разглядеть коридор физиков.

IV

В отличие от химии кафедра физики, как упоминалось ранее, расположилась пониже – на третьем этаже, так сказать, поближе к аду. Вообще эти две кафедры давно уже бьются между собой за звание “преисподняя года” для студентов. А победителем этого негласного соревнования становится тот, кто по итогам учебного года набрал наибольшее число людей, отчисленных за не сдачу “номинируемого” предмета.
Уж, не знаю какой там тогда был счет, но среди отчисленных оказаться вряд ли кто захочет, включая меня. Однако определенные опасения по этому поводу присутствовали. Хотя бы потому, что я абсолютно не был готов к защите лабораторных. Нет, оформлены они – как надо: тетрадь формата А4, красиво начерченные рисунки установок, разборчивый подчерк, полные и точные расчеты. Только, все это было списано у одной из отличниц моей группы, любезно предоставившей мне свою тетрадку с лабораторными работами. А любезность ее оценивалась в шоколадку “Вдохновение”. Одним словом, я и понятия не имел, откуда, например, в расчетах взялись одни или другие цифры и т.д.
Но в сложившейся ситуации я все же решил применить метод, называемый “ русский авось”. Любой нормальный студент прибегал к его использованию.
Итак, вооружившись вышеупомянутым методом, я смело шагнул в коридорные владения физиков.
Народу здесь оказалось примерно столько же, сколько и на химии, да и род занятий остался прежним – изучение лекций, учебников, лабораторных тетрадей.
Лицезрение по всему университету на судорожно зубрящих студентов уже порядком надоедало и к тому же навевало тоску, и чтобы не делать этого я прямиком направился в преподавательскую, спросить, кто может принять защиту лабораторных.
Так вот, когда до преподавательской оставалось не более 5 шагов, неожиданно для всех, в том числе, для меня, вышел он. Химейкин Дмитрий Игорьевич. Заведующий кафедрой физики. Доктор химических наук. Человек, ведущий лекции у нашей группы.
Неспешна осмотрев заметно поредевшую и замолкшую толпу студентов, он сначала остановил свой взор на мне, а потом и вовсе начал двигаться на меня.
Онемев от страха, я лишь мог попятиться назад, что, собственно, я и сделал. Но он не отставал, все шел и шел вперед, настигая меня. А я все пятился и пятился. В конце концов я уперся спиной в стенку и мне уже некуда было деться. Он подошел вплотную. Теперь то я смог разглядеть, что же у него дымилось в правой руке. Как оказалось, это была тлеющая самокрутка, вероятно, свернутая из студенческой газеты “Аудитория”. Сразу подумалось, что он через мгновение прижжет меня своей “сигарой”, тем самым доказывая очередной опыт, взбредший в его голову. Однако, вместо этого, он, всего-навсего, изрек: «Защиты сегодня не будет, приходите завтра». Повернулся и пошел обратно в преподавательскую.
Откуда ему удалось узнать, зачем я пришел? Наверно, та махорка обладала воистину какими-то волшебными свойствами.
Так или иначе, фортуна вновь повернулась ко мне не самым приятным местом. «Придется попытать счастье завтра», - обреченно подумал я и поковылял к гардеробу.
Надев куртку, я вышел на улицу и, пройдя метров 10, обернулся, чтобы в последний раз за этот день увидеть наш университет, всю его могущественную силу, всю его монументальную мощь и величественную статность. Единственный он у нас такой, неповторимый – МГУИЭ!

Вадик Хотелов

[Etranger]

Да Вы, сударь, графоман.

[Ёж]

Нда, намёк на сюжет не помешал бы. А в остальном неплохо написано. Только сыровато.

[Starsbest]

знаете, вот даже не знаю, почему я так к этому слову привязалась... наверное, хотелось поддержать свою писанинку А в литературном плане она действительно не очень состоялась, но есть ведь над чем работать, правда? ну, вот и буду

[KarpovSergei]

вот уж кому выделяться нужды нет, так это reeze..

To: LidokMAX aka LIdia
она не опускает чьи то работы ради себя, очень важно это понять И на этом собственно и все, от этого и отталкиваемся. Такие подзатыльники ценить надо, а не щериться в ответ. Даже не знаю как доходчивей пояснить.. вы смотрите со своей колокольни и это справедливо. Но с нее, увы, видно далеко не все. И это тоже важно понимать.

[Svetaimmite]

да, всё в наших руках.

novitskiy, деньги, не спорю, важная составляющая жизни. Но увы - не главная. Есть более высокие материи. У некоторых, кстати, их поиск начинается лишь после постижения финансового благополучия...